Звонит мне совсем недавно Большой Губернский Начальник.
- Вера Владимировна? Я - Большой Губернский Начальник. Не могли бы Вы встретиться со мной завтра днем? Хотелось бы поговорить.
Отчего ж не встретиться? Почему не поговорить? Интересно ведь.
- Охотно.
- В правительстве вас устроит?
- Вполне.
На следующий день прихожу. Встречают - проводят, ждать не заставляют. Захожу в кабинет.
- Рад познакомиться.
Садимся за стол визави, на расстоянии в метр. Смотрит необычно, удивительно даже - все время в глаза. Взгляд не пытливый, не пронзительный, не сверлящий, не бурящий - раскапывающий, очень внимательный.
- Я ведь никакой конкретной цели не имею. Читаю ваш блог, вот, думаю, поговорю.
- Так и я без конкретной цели.
- Вам нравится наш губернатор?
- Нет.
- Почему?
- Харизмы нет. Политически серый.
Слово «харизма» не пошло. Помогаю.
- Вот у Аяцкова была. А у этого основное достоинство - лояльность партии.
- А как ее сделать, харизму?
- Да как же ее сделаешь, коли нет?
- А Навальный? Вы же ходили на встречу, на митинг?
- Ходила, интересно было посмотреть.
- И как?
- Не понравился. Что-то неприятное во внешности. И на вопросы несерьезно отвечал.
- А Вам важна визуализация?
- Конечно.
- А ваше окружение как к Навальному относится?
- Многие не доверяют.
- А как Вы к Мальцеву относитесь?
- Он - один из героев моего сатирического романа о Саратове, там он медведем переодевается и куролесит на телевизионном ток-шоу.
- Я с ним работал, у него была серьезная структура организована. Ему Аяцков мэром Энгельса предлагал - отказался. Сказал, что ему нужен Саратов. Но думаю, не захотел хозяйством заниматься, трудно это.
- Но теперь-то уж какой Саратов?
- Нет, теперь нет. А Вы знаете, нам очень нужны кадры, свежие силы. Вот и сейчас нужен заместитель по экономике.
- Ну, это работа серьезная.
- А Вы почему все это пишете? Я все внимательно читаю. За всеми нашими блогерами кто-то стоит, партия или движение какое-то, у всех свой интерес. А Вы, как я понял, одна?
- Да, я независима.
- У вас конфликт с начальством университета?
- Нет у меня никакого конфликта, никто меня не наказывает, не преследует. А зачем преследовать - через год у меня конкурс, тогда и удалят тихонько.
- Не бойтесь, ничего с Вами не будет.
- Еще как будет, проверено. Но я совершенно не боюсь.
- А ректор Вам как?
- Никак. Тоже без харизмы, и тоже основное достоинство - лояльность партии. Какой нынче университет, такой и ректор.
- А зачем тогда?
- Со мной случился экзистенциальный бунт.
- ...
- Есть такое направление в философии двадцатого века - экзистенциализм, про свободу говорит, про освобождение человека от социальной суеты. Вот сидела-сидела я, писала-писала бумаги разные дурацкие и поняла, насколько это недостойное, сжигающее жизнь занятие. И взбунтовалась, стала другое писать. Но я не революционер, не политический деятель. Просто свободный человек. Пишу, о чем интересно. Говорю, что думаю. А назад дороги не бывает.
- Да-да, я внимательно читаю. Вы же понимаете, я сам обсуждать начальство не могу. Что будет, если я вместо работы буду приказы обсуждать?
- Понимаю. Как в армии.
- Да, как в армии. А что в университете? Есть сообщество, которое поддерживает?
- Нет.
- А почему?
- Постарели все, устали. А говорливых и смелых давно уже убрали.
- Ректор?
- Прежний ректор. А без смелых какое сообщество?
- Да, молчат люди. Думают, сегодня же не меня увольняют - хоть день, да пережить.
- Я людей не осуждаю, это их место в жизни. Мы ж другого ничего не умеем, только преподавать. А кто умел - тот давно ушел.
- А как же Вы так - из физики в философию?
- Это естественно, философия - это то, что начинается тогда, когда науки не справляются. Но еще и конверсия помогла. Когда оборонка приказала долго жить, пришлось быстро писать докторскую, чтобы не на улице остаться. Многие мои сокурсники по жизни разбрелись, большинству хорошо устроиться не удалось, но кто-то и министром стал. Вот такой-то, например.
- Он с Вами учился? Он ведь сразу в ФСБ пошел служить?
- Туда и распределился.
- Вы такая загорелая. Часто ездите в теплые страны?
- Нет, мои теплые страны - Волга.
- А на Турцию денег не хватает? Вы сколько получаете?
- 27 тысяч чистыми. Но я была в других странах, дети дарили поездки.
- Они у вас устроены?
- Да.
- Квартиры есть?
- Да.
- А гранты Вы не получаете?
- Нет на них ни сил, ни времени, одна я, а нагрузка большая.
- У вас все лекции одинаковые? Вы по плану читаете?
- Разные все. Я прошу вопросы задавать, когда непонятно, так что иногда совсем непохожие.
- А как вообще молодежь? Чем она живет? Вы с ними говорили о Навальном?
- Нет, никогда.
- Правильно, вдруг стукнет кто, тогда скандал.
- Не в этом дело - неэтично. Я ж могу невольно подвигнуть их на необдуманные и опасные для них поступки.
- А чем они живут?
- Японские мультфильмы смотрят, в игры компьютерные играют, в интернете общаются, гаджеты любят. И не верят никому и ничему. Надоело им.
- Что надоело?
- Ложь постоянная.
- Какая ложь?
- Да ведь говорим одно, а делаем другое. Лицемерим все время и все. Я иногда смотрю политические шоу первого канала - всякий раз дивлюсь: как можно так врать? А они вот уже и не смотрят.
- Нам очень нужна молодежь. Мы хотим влиять на нее.
- Но есть же партийные молодежные структуры?
- Нет, это не та молодежь, нам нужны другие люди. Как их привлечь?
- Честно сказать людям: да, у нас нет демократических выборов и демократии вообще. Мы наломали дров с Украиной и с Донбассом. Поссорились со всем миром. У нас экономический кризис. Давайте, наконец, проведем нормальные выборы и будем все исправлять. Может, тогда молодежь поверит и примет в этом участие.
- Но ведь выборы же честные, президент уходил на один срок?
- Уходил, оставив пиджак на стуле. Семнадцать лет у власти. Люди же не дураки.
- Но ведь нет же оппозиции? Как Вы к оппозиции относитесь?
- Увы, нет. Не вижу оппозиции.
- Почему?
- Прежняя постарела. Кто-то умер. Новая не случилась. Пока. И не мудрено, давят людей, хуже, чем в Советском Союзе.
- Да, вот «Яблоко» тоже на нет сошло. А ведь Явлинский был во власти. Но я так считаю: что-то делать может только первое лицо. Только первый может спускать вниз все, что захочет. А просто быть во власти - значит подчиняться ему.
- У нас - да.
- Я вот с ужасом думаю: что произойдет со страной, если уйдёт президент? Ведь развалится все!
- А почему развалится? Ведь есть сильное государство, работают все структуры, есть профессионалы, советники, помощники. Не разваливается нормальная страна, если в результате выборов меняется президент.
- Да, вон в Америке Трамп пришел - и ничего. А что с нами будет дальше? Думаю с тревогой.
- Может, во что-нибудь преобразуемся?
- Интересно, во что? Сейчас у нас тянется тридцатилетний хвост семидесятилетнего режима. Но закончится и хвост. Уж через семьдесят лет - точно.
- А что дальше со страной будет?
- Даже предположить не могу.
- Я вот прочитал когда-то один эпиграф у Булгакова, кажется, к «Мастеру и Маргарите». Там говорится, что в России всегда будут войны и неприятности - мы наказаны.
- У «Мастера» другой эпиграф, но я поищу эти слова. Я тоже не понимаю: у нас ведь такая большая, такая богатая страна, с умными людьми. Почему все так?
- Войны многое определили, все время же воюем.
- А меня вот другое интересует. У оппозиции сильных лидеров нет. Но почему нет альтернативы президенту внутри партии, если в ней собрались лучшие люди? Ведь во всем мире накануне выборов очень острой бывает именно внутрипартийная борьба?
-...
- Так почему нет сильного претендента из правящей партии? Раз она такая сильная?
- Вы знаете, нам из Администрации президента приходят вопросы по тем, кто на местах пишет, выступает. Они за такими людьми следят. А вот Вами не интересуются. Как думаете, почему?
- Да ничтожна я. Аудитория у меня маленькая. Я неизвестна, не лидер общественного мнения. Несерьезна.
- Нет-нет, Вы просто очень спокойно пишете, никого не трогаете. Ведь спокойно? Про образование только.
- Да, образование - моя основная тема. Но иногда еще что-то привлекает взгляд. И не только писать собираюсь. Вот думаю, осенью независимый профсоюз создать. Хотя в университете маловероятно, побоятся. Но все равно, дела это мелкие, в масштабах страны незаметные.
- А что, в университете нет профсоюза?
- Есть, но он только пластмассовые цветы на Восьмое марта дарит. Ведь нужны хотя бы какие-то зерна демократии?
- Обязательно нужны. А с Вами... Ведь если человек привлекает внимание Администрации президента, то все просто. Мы вызываем его, беседуем и определяем цену вопроса.
- Слаба значит.
- Нет, у вас интересная точка зрения, вот я и решил поговорить, познакомиться.
- О, мы с Вами уже час разговариваем! Я уже рассказала Вам все, что знаю, правда. Да и Вам звонят все время.
Встаем. Жмем друг другу руки.
- Если будут продуктивные идеи - обращайтесь. Я ж Вам по сотовому звонил. Звоните, как надумаете.
- Так у меня все идеи продуктивные, так что если я всякий раз звонить буду... Спасибо. Лучше вы звоните, когда у вас будут продуктивные идеи. Мне о нашем разговоре, наверное, не следует писать?
- Как хотите, для меня это неважно.
Выхожу к удивленным помощникам - говорили, и в самом деле, больше часа. Это я так, конспектик набросала - как запомнилось, а уточнить можно в записи беседы, она наверняка велась.
Провожают до выхода - почтительно-приветливо.
Что это было? И кто кого больше удивил?
А что дальше будет, не со страной - со мной, даже и не предполагаю.
